Алексей
Середин
Наркомафия
сама по себе существовать не может. Её обслуживает практически вся
демократическая структура Запада, начиная с полиции, спецслужб и военных
подразделений, и заканчивая банковской мафией и правительственным кагалом...
О связях
между банками и наркоденьгами
Интервью
бывшего заместителя Генерального секретаря ООН, исполнительного директора
Управления по наркотикам и преступности Антонио Косты
Согласно
общепризнанным оценкам, в том числе экспертов ООН, – наркоденьги
в мире ежегодно составляют рынок объёмом более 500 миллиардов
долларов, а негативные последствия для реальной экономики в 2-3 раза превышают
эту сумму, объём ежегодного ущерба мировой экономике составляет 2 триллиона
долларов, что равно ВВП таких стран, как Франция или Великобритания.
Например, в
разгар финансового кризиса 2008-2009 годов в крупнейшие
банки мира для устранения критического дефицита ликвидности было
вброшено около 352 миллиардов наркодолларов, которые затем были
использованы в межбанковских операциях. Как показывают расследования по
отмыванию преступных доходов, крупнейшие банки критически зависят от
«грязных», но ликвидных денег от продажи наркотиков.
Председатель
Государственного антинаркотического комитета, директор ФСКН России Виктор
Иванов в своих выступлениях в Международном центре стратегических исследований в
Вашингтоне в ноябре 2011 г. и на Всемирном экономическом форуме в Давосе в январе 2012 г.
отмечал, что ключевым направлением ликвидации глобального наркопроизводства, в
том числе в Афганистане, может стать переформатирование существующей экономики
– переход к экономике, исключающей криминальные деньги и гарантирующей
воспроизводство чистых ликвидных активов, то есть экономике развития, когда в
основе принимаемых решений лежат проекты развития и целевые долгосрочные
кредиты.
Этой теме
посвящено интервью бывшего заместителя Генерального секретаря ООН,
исполнительного директора Управления по наркотикам и преступности Антонио
Косты, которое он дал изданию EIR.
Вопрос: Доктор Коста, в 2007-2008 годах
трансатлантическая банковская система существенно укрепилась, в то время как
межбанковские рынки прекратили функционирование во время финансового кризиса.
Вы констатировали, что в это же самое время денежные средства от продажи
наркотиков поступили в финансовую систему для того, чтобы заполнить
образовавшийся дефицит. Не могли бы Вы остановиться на этом моменте и
рассказать нам о связях между банками и наркоденьгами?
Ответ: Я вынужден вернуться к самому
началу вопроса для того, чтобы постараться очистить банковскую систему от
проникновения мафии. Поэтому мы возвратимся в прошлый век. Отношения между
банковской системой и мафией зародились в 60-70-е годы прошлого столетия. В то
время мафиозные группировки держали на руках большую наличность, правда не
такую большую, как сейчас, ввиду того, что международная
преступность не достигала таких масштабов, как сейчас. Это в
основном относится к итальянской, североамериканской и ряду других преступных
группировок, в которые был вовлечён узкий круг криминальных элементов.
Затем наряду
с прогрессирующим открытием границ, расширением связей и бизнеса в конце 70-х –
начале 80-х организованная преступность, которая также пустила корни за
пределами Италии, начала использовать банковскую систему для перевода счетов и
перемещения денежных средств по всему миру.
Именно в
начале 80-х я работал в Париже в Организации экономического сотрудничества и
развития (ОЭСР), где мы стали отмечать значительное количество случаев
прокручивания мафиозных счетов через банковскую систему. И тогда мы начали
действовать. В результате в 1984 году появился важный документ, который я лично
огласил в ходе проведения встречи G-7 (Париж, 14 июля). Тогда участники саммита
утвердили создание первого и единственного института по борьбе с отмыванием
денежных средств – Financial Action Task Force (FATF– группа
разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег).
Обладающая
особыми полномочиями, FATF приступила к активным действиям. Возможно,
ваши читатели знакомы с этим вопросом. Эти особые полномочия начали потихоньку,
медленно и с нарастанием, приводить, по крайней мере, в крупных финансовых институтах
по двум сторонам Атлантики, к определённым положительным результатам. Как
результат, отмывание криминальных денег через банковскую систему существенно
сократилось.
Несколько
лет спустя (2002-2003 гг.) подошла первая волна кризиса и банковская система,
которая в результате глобализации неимоверно разрослась, вновь подверглась
проникновению криминальных элементов. Контроль за отмыванием денежных средств,
который эффективно осуществлялся в Европе и Северной Америке в 90-е годы, был
значительно ослаблен из-за юрисдикции многих оффшорных зон, которая была более
слаборазвитой. Это положило начало новому циклу проникновения криминальных
денег.
Финансовый
кризис 2008 года поразил весь трансатлантический банковский сектор.
Неликвидность в сочетании с банковским кризисом, нежеланием банков ссуживать
деньги друг другу и так далее, предоставила прекрасный случай преступным
структурам, которые получили огромную финансовую власть за счёт денег, которые
не могли быть отмыты через банковскую систему в более ранние годы. В 2008-2011
годах потребность в наличных деньгах банковского сектора и ликвидность
организованной преступности предоставили экстраординарную возможность для
проникновения организованной преступности в банковский сектор.
У нас
имеется много исторических примеров. Банк Ваковия в Нью-Йорке – один из самых
показательных. Согласно американскому Министерству юстиции, Ваковия пропустила
через себя $480 миллионов в течение трёх лет. Это был самый драматический
случай, хотя подобное имело место, пусть не с точки зрения объёмов средств, и в
других известных финансовых учреждениях и в Европе, и в Северной Америке.
Трагедия
Ваковии состоит в том, что те, кто был ответственен за рециркуляцию
мексиканских доходов от торговли наркотиками, были отпущены без какого бы то ни
было возмездия. Если не предавать огласке такие виды преступного деяния, а это
именно свидетельство такого факта, то можно с уверенностью утверждать, что
главный инструмент для борьбы с незаконным оборотом наркотиков, каковым
является борьба с доходами от их реализации, потерян.
Банки искали
наличные деньги
Вопрос: В продолжение этого вопроса:
финансовый ли кризис предоставил возможность преступным структурам для вложения
своих денег или банки использовали его для денежных эмиссий? Что из чего
вытекает?
Ответ: Проникновение в финансовый
сектор преступных денег получило такое широкое распространение, что
было бы правильнее сказать, что не мафия пыталась проникнуть в банковскую
систему, а банковский сектор активно искал капитал, включая преступные деньги,
не только в виде депозитов, но и путём приобретения акций, а в некоторых
случаях – и присутствия в советах директоров.
Вопрос: Вы говорили о банке Ваковия,
расположенном в Нью-Йорке. А где проходят основные встречи на международном
уровне? Существуют ли определённые места встреч, определённые структуры,
определённые типы учреждений?
Ответ: В УНП ООН – моей бывшей работе –
наша ответственность и моя собственная роль никогда не были направлены на предъявление
кому-либо обвинений или формирование указаний отдельным учреждениям или
финансовым институтам. Наша роль всегда была направлена на формирование
общественного мнения или мнения правительств относительно определённой проблемы
и тем самым оказывала определённую помощь в решении тех или иных вопросов.
Ввиду того, что я не намерен сосредотачивать своё внимание на отдельных
учреждениях и никогда этого не делал по роду своей деятельности, давайте
оставим банк Ваковия в покое.
Без сомнения
FATF уже разработан ряд рекомендаций, предполагающих определённую
степень защиты от подобных случаев. Но эти рекомендации работают там, где к ним
относятся серьёзно и претворяют в жизнь. Существует слабая юрисдикция, есть
оффшорные центры – как правило, люди говорят о тихоокеанском бассейне, но они
есть также и в Африке, и в Латинской Америке и т.д. – где уже давно прижился
ключевой принцип «знай своего клиента» и не принимай денег от людей, которых не
знаешь. И если этот принцип не соблюдается, то, как только деньги войдут в
финансовое учреждение незаконным путём – время от времени в очень большом
количестве – они могут быть переданы очень быстро и бесконтрольно в любую точку
мира. Случай с Ваковией показал очень ясно, что люди не обязательно шли в
филиал банка где-нибудь в Нью-Йорке с полными портфелями наличных денег. Нет,
депозит был сделан в Мексике или в некоторых центральноамериканских странах, а
затем пошёл по своему пути к банку Ваковия в США.
Вопрос: Достигнуты ли новые правила и
соглашения по странам, занесённым в «чёрный список» после финансового кризиса?
Были ли предприняты попытки остановить эти нарушения, и изменилось ли что-либо?
Ответ: Пожалуй, нет. Страны очень
настойчиво борются с любой попыткой, которая может привести к снижению их рейтинга.
Ослабление FATF – почти эквивалент ослабления кредитной системы. К
сожалению, я имел дело с очень большим количеством западноафриканских стран,
через которые проходило много наркотиков, прибывающих из Колумбии, Венесуэлы и
Бразилии, предназначенных для Европы. То, что мы также видели, и это не
удивительно, во многих из этих западноафриканских стран отмечается быстрый рост
банковского сектора, который не подкреплён размерами своих экономических систем
и не соответствует реалиям сложности экономического развития там.
Вопрос: Давайте вернёмся к Соединённым
Штатам и европейским странам. На своём веб-сайте Вы написали работу
под названием «Экономика преступления», где сказали об «армии беловоротничковых
преступников – юристах, бухгалтерах, агентах по продаже недвижимости и
банкирах, тех, кто покрывает торговцев наркотиками и отмывает их доходы». То
есть Вы говорите, что криминальная структура находится также в
банках и организациях в странах Запада. Подготовлены ли
правительства и правительственные учреждения к противодействию этим явлениям?
Что необходимо для того, чтобы их действия были эффективными? Это вопрос
намерений или отсутствия надлежащих инструментов?
Ответ: Я сказал бы, вероятно, обоих. Между
надлежащей, хорошо организованной банковской системой с одной стороны, мафией и
преступными организациями – с другой, между этими двумя инстанциями есть армия
банкиров, финансовых советников, агентов по продаже недвижимости, нотариусов,
адвокатов, и т.д., которая является в значительной степени частью проблемы.
Я наблюдал
очень мало усилий и попыток нанести им поражение. Наши страны, наши общества,
наши правительства должны быть в состоянии ликвидировать связь между настоящими
преступниками и банкирами. В финансовых учреждениях есть люди, которые не
вовлечены в отмывание денег, но работа которых необходима для того, чтобы
сделать преступные деньги легальными.
Роль акта
Гласс-Стигала
Вопрос: Наше издание (EIR) стало
известным в связи с выдвинутым предложением о реорганизации финансовой системы,
основанной на акте Гласс-Стигала от 1933 года, то есть, разделение между
коммерческими банками, обычными банковскими функциями и инвестиционными банками,
которые осуществляют все операции, имеющие отношение к финансовым рынкам и
спекулятивным функциям. Поддерживаете ли Вы данный подход и считаете ли Вы, что
это могло бы сыграть роль сдерживания связей между транснациональными
преступными структурами и финансовые структурами?
Ответ: Я не уверен, что это сыграло бы
роль в борьбе с проникновением преступных денег в банковские системы, хотя я
выступаю «за» по другим причинам, которые более связаны с попыткой избежать
подобного кризиса, который мы уже испытали. Я определённо выступаю «за» тип
законодательства на основе акта Гласс-Стигала не только для Америки, но и для
всего мира. Фактически, я уже «за». Я также выступаю «за» некоторые европейские
формулировки – я думаю, что французы и немцы были правы относительно
установления некоторых «тормозов» на финансовых операциях через налогообложение
или другие механизмы.
Банковская
система играет фундаментальную роль в поддержке реальной экономики,
но когда это становится самоцелью, у меня возникают некоторые сомнения. Нет
никакой проблемы, когда кто-то делает деньги путём чисто финансовых операций,
но если они становятся дестабилизирующим фактором по отношению к системе в
целом, я полагаю, что это – извращённый тип развития. Как следствие, в
завершении этого вопроса, не только акт Гласс-Стигала как вид разделения между
коммерческой и финансовой деятельностью, но я сильно поддерживаю также
замораживание финансовых операций для придания им части стабильности системы и
не дестабилизирующей силы.
Вопрос: Другой подход к вопросу
использования денег от торговли наркотиками в финансовой системе – подход
легализации. Вы недавно участвовали в чрезвычайно разрекламированном обсуждении
этого посыла с другими персонами – бывшим губернатором штата Нью-Йорк Элиотом
Спитцером, генералом в отставке Барри Маккэффри – бывшим начальником отдела по
борьбе с наркотиками в США; с оппонирующей стороны – основателем кампании
Вирген (Атлантик Эйрвейз) Ричардом Брэнсоном, который недавно запустил кампанию
по легализации наркодоходов. Каково Ваше мнение об этой кампании, особенно
с точки зрения предложений о её разветвлении на финансовые системы?
Ответ: Самым неудачным является то, что
вопрос злоупотребления наркотиками запущен в дебаты о реформе финансового
сектора. Злоупотребление наркотиками – драматическая проблема во
всём мире: наркотики убивают полмиллиона человек в год. Наркомания – состояние
здоровья. И поэтому, что-либо сделанное для уменьшения проблем со здоровьем,
вызванных склонностью к употреблению наркотиков – хорошо, но это должно быть
сделано на основе медицинского подхода к оценке наркотиков.
Посмотрите
на североамериканскую границу между Мексикой и Соединёнными
Штатами: своего рода реальная война произошла там, которая привела к
50 000 жертв. Это – извращённый пример того, как нехватка контроля
над наркотиками влияет на ситуацию и приводит к тому, что люди требуют
легализации наркотиков.
Теперь
спросите себя: почему мексиканско-американская граница так резко была затронута
войной, вызванной наркотиками? По нескольким причинам: отмывание денег в
Соединённых Штатах, которые облегчают рециркуляцию мексиканских доходов от
торговли наркотиками; свободная торговля армейским оружием в США, которое
ввозится контрабандой в Мексику для организованной преступности; затем у Вас
есть процветающий кокаиновый рынок в США; добавьте ещё к этому коррупцию
в Мексике. Всё это сегодня приводит к серьёзным обстоятельствам, к которым
ошибочно идут через предложение легализации наркотиков. Я боюсь, что эти две
страны должны будут приняться за решение своих внутренних проблем, а не проблем
других стран, особенно Африки или Азии, в вопросе легализация наркотиков. Это –
собственная проблема других стран.
Уроки
опийных войн
Вопрос: Вы упомянули британские опийные
войны в разговоре о вопросе легализации, влиянии, которое это имеет на
население, и в чьих это интересах. Поскольку, очевидно, некоторые люди, когда
они говорят о легализации, считают, что это в интересах населения: люди могут
сделать то, что они хотят, и тогда, мы убрали бы преступный аспект. Но,
кажется, что историческая параллель показала совсем другое.
Ответ: Да, это так. В то время как у нас
существуют глобальные примеры контроля над наркотиками и результаты, к которым
он приводит, у нас также есть один очень трагический пример легализации
препарата. Я обращаюсь к двум Опийным войнам, когда Великобритания
разрешила опийную легализацию в Китае. Это было сделано по коммерческим
причинам, а не по колониальному подходу, под давлением компании East India
Company, которая сделала огромные деньги на наркотизации китайцев.
Это – поучительный
пример потому, что в то время, как раздаются голоса с предложениями о
легализации наркотиков для ослабления организованной преступности, и эти
предложения выдвигаются под видом свободы людей делать свой выбор, мы видим и
другое: мы видим огромные коммерческие интересы встать в очередь для того,
чтобы развивать бренды препаратов, бренды наркотиков, которые сегодня
запрещены, таких как кокаин, марихуана, опиум, героин и другие.
Имеются
большие коммерческие интересы везде – и главным образом в Европе и Северной
Америке – как если бы люди говорили: «Ну, мы потеряли всё производство (оно
отошло к Востоку). С чем нас оставляют? Нас оставляют со сферой услуг. Что мы
можем сделать? Ну, мы можем развивать бренды препаратов – другой способ
поддержать западные банковские системы и коммерческие интересы». Я боюсь, что
это была бы историческая ошибка, размеры которой познают только будущие
поколения.
Вопрос: Давайте вернёмся к вопросу
производства и торговли. Виктор Иванов, директор Федеральной службы по контролю
за оборотом наркотиков России, недавно проявил большую активность относительно
торговли наркотиками и тому, как её остановить. Он также процитировал Вашу
работу. В частности, относительно Афганистана Иванов сказал, что торговля
наркотиками могла бы быть ликвидирована в Афганистане. Он считает, что если бы
Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) и НАТО
работали в этом направлении совместно, ШОС мог бы остановить торговлю, по
существу ведущуюся из Афганистана при условии, что НАТО будет блокировать
каналы поставок внутри страны. Таким образом, насколько важен этот тип
сотрудничества в международном аспекте, чтобы остановить и торговлю наркотиками
и отмывание доходов в западных экономических системах?
Ответ: Сотрудничество Шанхайской
Организации Сотрудничества и НАТО, несомненно, помогло бы. Мы видим в
Афганистане зеркальное отображение того, что ранее наблюдали в Колумбии и в
Перу: симбиоз между незаконной деятельностью имел отношение к наркотикам и
мятежу. В этих трёх странах – равно как в восточной части Мьянмы, Лаосе,
Камбодже и в Долине Бекаа [Ливан] – мы видим, что повстанцы, так или иначе,
либо защищают фермеров, как это происходит в Колумбии с Революционными
вооружёнными силами Колумбии (РВСК – FARC) и Армией национального освобождения
(АНО – ELN), в Перу со Светлым путём, с Талибаном в Афганистане; или они
защищают торговлю, например, Аль-Каида Магриба курирует торговлю кокаином через
Атлантику, ведущуюся из Колумбии и Бразилии, проходящую через Западную Африку –
Сахару и затем – в Европу. Таким образом, мы видим во всех этих случаях, что
мятежники защищают торговлю наркотиками для получения финансовых средств,
необходимых в их повстанческих целях.
В случае с
Афганистаном мы видим, что НАТО
никогда и ни в какой степени не привлекалась к операциям против наркотиков.
Один только раз – и здесь я должен сказать, что мой офис сыграл ключевую роль в
подвижке НАТО к тому, чтобы признать, что опийная экономика производит крупные
суммы денег для Талибана – НАТО стала вовлекаться в нападение на объекты особой
важности, являлись ли они отдельными людьми, сетями или складами. И я настоял:
не трогайте фермеров. Отношение фермеров – политический вопрос, социальный
вопрос. Но торговцы и перевозчики – это преступные деятели, а так как их
преступление финансировало мятеж, они должны стать законной военной целью.
Это
работало. Через некоторое время у НАТО
появилась некоторая переоценка событий и это, вероятно, явилось
причиной того, почему в настоящее время мы всё ещё видим, что Афганистан зажат
в тиски производства наркотиков с одной стороны, торговли ими с другой,
вооружённого мятежа с третьей…
Комментариев нет:
Отправить комментарий